Интервью австралийскому журналу Playboy

 

Примадонна предельно честно говорит о своем подозрительном отношении к славе; женщины, гнев и музыка; и почему она не бьет по яйцам.

Австралия, журнал "Playboy" за 1997г.

Аланис Мориссетт стала одним из самых успешных исполнителей за всю историю популярной музыки. Объем продаж ее дебютного альбома Jagged Little Pill превысил отметку 15 млн. и пока не собирается снижаться. В 22 года канадская певица может вполне обогнать Майкла Джексона или Уитни Хьюстон, как самый продаваемый исполнитель на все времена. Мориссетт начала свою музыкальную карьеру еще ребенком, выросла в Оттаве, Канада. Способная дочка отца - французо-канадского учителя и матери - уроженки Югославии, Мориссетт начала учиться игре на фортепьяно в шесть лет. В девять он начала писать песни. В десять она снималась в детском сериале канадского телевидения. В шестнадцать он записала свой первый танцевальный альбом в стиле диско. И в девятнадцать она проводила безумные дни в Лос-Анджелесе, пытаясь определить свое личностное и музыкальное "Я". Сегодня Аланис Мориссетт Стоит на вершине мира с альбомом о гневе, отчуждении и страдании. С момента его выхода в Июне 1995-го, Jagged Little Pill взорвал звукозаписывающую индустрию с неудержимой силой. Миллионы слушателей идентифицировали себя с ироничным и волнующим вокалом Мориссетт и ее взглядами, в результате чего альбом достиг первых мест в Австралии, Великобритании и США. Мориссетт только начилает чувствовать что же из себя представляет успех, которого она всегда добивалась. Секс является резкой темой You Oughta Know, первого хит-сингла с Jagged Little Pill'а. Мориссетт написала эту песню после того, как ее бросил бойфренд ради другой девушки, вызвав тем самым протест, который отразился в тексте песни: "Улучшенная версия меня/ Она такая же извращенка, как я?/ Она сделает тебе минет в театре?/ Я уверена, она станет отличной матерью/ Ты думаешь обо мне, когда трахаешь ее?" Мориссетт спела эти строчки на традиционно консервативной церемонии вручения наград Гремми, в феврале 1996-го, куда она также пришла, чтобы забрать четыре главных награды, включая "альбом года" и "лучший женский вокал". Для Мориссетт получение Гремми означает настоящую победу: ее готовая взорваться кровоточащая ранимость сделала ее одной из самых знаменитых исполнителей планеты. Удивительно умная, добившая всего сама Мориссетт обладает твердостью, чтобы столкнуться со своим успехом и ловушками, связанными со славой. Она признает, что была истощенной ранее, но говорит, что не даст себе выгореть полностью. До сенсации, которой стал Jagged Little Pill, никто, за пределами ее родной Канады, даже не слышал об Аланис Мориссетт. Она, по большей части, была известна, как поп-дива, благодаря ее диску "Alanis", который вышел в 1991-м - слащавый альбом, который был продан тиражом более 100 000 копий и принес ей имя Самой Многообещающей Исполнительницы на канадских наградах Juno. Но Мориссетт осталась непоколебимой своим успехом. Она знала, что ей предстоит прийти еще тысячи миль до того, когда она сможет по-настоящему выразить себя. Время, проведенное ей в Лос-Анджелесе, способствовало ее развитию, как музыкальному, так и личностному. Пришло время освободиться от чужого давления и контроля и добиться успеха, который бы действительно чего-то значил. Jagged Little Pill об этих переменах. Те, кто помнят Мориссетт сложившейся молодой девушкой в Оттаве, были глубоко удивлены, что она смогла сделать такой музыкальный прорыв. Майкл Джеффордс, канадский музыкальный продюсер, который знал Мориссетт во времена ее диско-фазы, вспоминает с какой энергией она работала над своим успехом. "Аланис была одна из таких людей, у которых всегда горел огонь внутри", вспоминает он. "Она знала, что любила музыку, хотела развлекать людей и добиться одобрения своей работы. Я думаю, как только она повзрослела, то внезапно обнаружила себя, находящуюся на сотни световых лет впереди тех взглядов на жизнь, что у нее были, когда она занималась этой танцевальной ерундой. Когда исполнитель двигается к новым направлениям музыки, которые отражают перемены в нем, это говорит о нем, как об исполнителе с большой буквы. Аланис - отличный пример этого." В свою очередь сама Мориссетт объясняет свою трансформацию, как результат приведения в норму своих проблем с самоконтролем и самооценкой. Большая часть ее юности ушла на взаимоотношения со своим католическим грехом и на нахождение смелости, чтобы выразить вои глубинные чувства.
Журналист Ян Дженсен разговаривал с Аланис в Лондоне, где она все еще находилась в процессе адаптации со своим невероятным успехом.
Сидя в кафе, в модном лондонском районе Soho, она была одета в черные штаны, джинсовую куртку и простую белую майку и наслаждалась кофе с молоком (cafe au lait). Ее волосы, длинные, слегка перепутанные, были, как всегда, расчесаны на прямой пробор.

Playboy: Насколько возможно принять и смириться с таким успехом, который обрушился на вас за последний год?

Morissette: Я знаю. Это все немного нереально. Но это было то, к чему я была отчасти готова за последние годы. Я профессионально выступала почти что семь лет и это было то (и даже больше), что я вообще могла себе даже вообразить. Но это весело, быть узнаваемой за свой труд, хотя немного напряженно, но это меня не пугает. Это для меня уже как бы второй раз - быть певицей. В Канаде я имела определенный успех и была при этом абсолютно несчастна.

Playboy: То есть вы с подозрением относитесь к славе, и тому, что называется "быть знаменитостью"?

Morissette: Это иллюзия, потому что слово "слава" описывает искусственную ситуацию. Твои дела всем известны, но ты сама абсолютно удалена от своей аудитории. Это пропасть, которая создает ошибочное чувство загадочности. Вот, что собой представляет слава. Это искажает твое восприятие, и на этот раз я была уже готова к встрече с ней, потому что уже знала, какой у нее противный вкус. Здорово, когда тебя узнают, но слава [делает паузу] - это не то, о чем я беспокоюсь.

Playboy: Какова разница между вашей предыдущей карьерой, в качестве поп-исполнителя и более жестко заточенного Jagged Little Pill'а ?

Morissette: Разница в том, что теперь моя музыка более честная и Jagged Little Pill стал дневником моего взросления. Это все о том дерьме, через которое проходит человек в возрасте от 14 до 21 и сколько трудных перемен необходимо провести, прежде чем ты только начинаешь понимать, кто ты такая.
В моем предыдущем воплощении я жестко сдерживала свои эмоции, точно также было и в моей личной жизни. Когда я была исполнителем для подростков, я не была готова заниматься творчеством в таком виде, как я могла это делать, потому что меня тянули в разные художественные направления, которые я сама по себе не могла контролировать. Я страдала от этого, и когда провалился мой второй альбом, и моя карьера начала близиться к концу, мне пришлось вернуться назад вглубь себя, чтобы найти то, кем я в действительности являлась и что мне действительно было нужно делать со своей творческой энергией. Я несколько раз доходила до предела морально, то, что происходит со мной сейчас является моим своеобразным воскрешением. Я знаю, как это - находиться одной в маленькой комнатке и думать: "Что происходит в моей жизни?"

Playboy: Вам уже лучше после того опыта, что послужил основой наиболее неприятных сторон в песнях Jagged Little Pill? Вы все еще сердитесь на того парня, который вас бросил?

Morissette: Нет, я прошла этот этап. Я прошла его уже пару лет назад. Он (парень) ничего не значит сейчас для меня. Но три года назад я была в довольно плохом состоянии и единственное, что я могла сделать, чтобы избавиться от этого - это написать такую песню. Его уже давно нет у меня в голове, точно также, как меня не волнует то, что он мог думать о том, что ему не следовало быть таким ублюдком по отношению ко мне.

Playboy: Многих людей в вашем альбоме привлекла не только первобытная энергия, которая исходит из него, но также это было и из за очень честных и сексуально-взрывных текстов.

Morissette: Я очень сексуальный человек. Я всегда чувствовала, что секс очень мощный опыт и оргазм - это одна из самых важных форм эмоциональной и психической разрядки.

Playboy: Тексты глубоко личные. Вам пришлось копнуть глубоко в себе, чтобы открыть такую ярость и страсть?

Morissette: Это был очень болезненный процесс, но это было также и невообразимо захватывающе - иметь возможность вывернуть свою психику наизнанку и положить некоторые вещи на бумагу и расшифровать такие вот послания самой себе. Я очевидно добивалась внимания, написав о своих чувствах и своем прошлом; это действительно часть меня. Я очень сексуальная личность, но это всего лишь кусочек пирога. Этот альбом о процессе самоанализа и битве за восстановление моей самооценки. Это то, с чем борются многие люди для того, чтобы обрести себя и двигаться дальше по своей жизни.

Playboy: Действительно так много самоанализа и анализа своего подсознания происходит в вашей музыке?

Morissette: О да, конечно. Подсознание - огромный источник неприятных мыслей и текстов, особенно для женщин, потому что мы больше, чем мужчины, любим исследовать своих внутренних демонов. Мужчины ненавидят проходить через болезненный самоанализ, но женщины практически помешаны на этом, по крайней мере я была такой в то время. Но моему подсознанию стало намного легче теперь. [смеется]

Playboy: Наверное странно отвечать на вопросы об альбоме, которые затрагивают часть вашей жизни, которая, возможно, далеко позади?

Morissette: Да, действительно странно. Этот период в моей жизни был как будто миллион лет назад. У меня было четкое представление от том, какой мне надо быть и я была образцом самоконтроля. В этом то и была проблема. Я была очень сексуальна и была очень активной, без потери девственности до того, как мне стало 19. Это было символом моих репрессивных наклонностей к самой себе. Мне было хорошо, но без того, что называется "оторваться", без того, чтобы полностью освободить себя.

Playboy: Вы всегда делали это намеренно?

Morissette: Да, я оставалась девственницей, потому что каким-то образом надо мной все еще висел этот знак "хорошей маленькой католички", при том, что остальная моя жизнь была неправильной и извращенной. Позже, у меня было много секса и других вещей.

Playboy: Гнев - основная тема Jagged Little Pill'а. Вы все еще чем-то раздражены?

Morissette: Я полагаю, что гнев является частью кого угодно, но я бы не стала охарактеризовывать себя, как "злобную". Я, на самом деле, вполне счастлива и довольна собой в последние дни, но я все еще становлюсь раздраженной и раздавленной из-за некоторых проявлений жизни время от времени. И это нормально. Я думаю, что очень большое количество журналистов делают слишком многое из темы гнева и по большей части используют ее, чтобы нападать на меня, как на раздраженную, расстроенную женщину.
В нашем обществе двойной стандарт. Мужчинам позволяется быть агрессивными, особенно музыкантам-мужчинам, но почему-то женщинам не полагается быть такими в жизни или в музыке. История знает немало случаев расправы над женскими эмоциями, особенно такими, как гнев и подавленность, и я использовала музыку, чтобы отпраздновать гнев и подавленность. Эти чувства такие же нормальные, как счастье, и они всегда были частью музыки, которую большинство рок музыкантов-мужчин и групп производили годами.

Playboy: Когда вы прибыли в Лос-Анджелес из Канады, вы испытали в некотором роде культурный шок?

Morissette: Полный культурный шок. Лос-Анджелес - это другая планета по сравнению с Торонто, где я записывала мои первые альбомы. Как только я стала жить там, я почувствовала себя частью большой музыкальной семьи. Пригласить Фли и Дэйва даже не стоило особого труда (в записи Jagged Little Pill принимали участие Flea и Dave Navarro из Red Hot Chili Peppers на басе и гитаре соответственно). Все зависают в одних и тех же клубах и стараются максимально проявлять себя в музыке.

Playboy: Главной силой, стоящей позади вашей новой жизни, как исполнителя, является Глен Баллард, который ранее работал с такими звездами, как Майкл Джексон. Как получилось, что вы стали работать вместе?

Morissette: Я встретила Глена в феврале 1994-го и между нами моментально образовалась дружеская и музыкальная связь. Мы с Гленом вскоре обнаружили, что между нами есть нечто особенное, касающееся совместного творчества. Мы оба были несчастливы от той музыки, которую мы делали раньше, и это был наш шанс начать все заново и делать это именно так, как нам хотелось. Я встречала много других продюсеров и композиторов в Лос-Анджелесе, но ничего даже не проклевывалось. Глен был совершенно удивительный, он понял ту боль, которую я пыталась выразить. Другие продюсеры даже не пытались слушать, но с того момента, когда мы начали работать вместе, магия была такая, что дух захватывало.

Playboy: Сколько времени ушло на то, чтобы заинтересовать звукозаписывающую компанию в той музыке, которую вы начали делать?

Morissette: На это ушло три или четыре месяца. Мы передавали демо-записи многим лейблам, но ни один даже смутно не заинтересовался ими, пока не позвонили из Маверика. Когда мы получили звонок от них, мы с Гленом посмотрели друг на друга и у нас отвисли челюсти. Мы были в курсе этих ужасных историй о лейблах-мейджорах и о том, как они прогибают под себя исполнителей, но потом мы расспросили людей о Маверике и все советовали пойти туда. Еще это было круто тем, что я стала первой женщиной - сольной исполнительницей на лейбле.

Playboy: Мавериком руководит Мадонна. Как прошла встреча с вашим новым боссом?

Morissette: Мадонна не мой босс, хотя я отношусь к ней, как к наставнице, которая хочет поддержать меня и мою музыку. Когда я встретила ее, она очень четко представляла себе, что я хотела делать и что любой исполнитель может хотеть от лейбла. Она даже пришла за кулисы поздравить меня с тем, что мой альбом стал номером один в Штатах.

Playboy: Вы разговаривали о ваших отношениях с мужчинами?

Morissette: Да. Это была главная часть наших разговоров. Мы обе агрессивные женщины и у нас обеих были трудности связанные с тем, чтобы нас адекватно воспринимали, потому что мы много требуем от них и не хотим, чтобы над нами доминировали или соблазняли, как это бывает в большинстве случаев.

Playboy: Очень многие считают Мадонну прирожденной пожирательницей мужчин.

Morissette: Хм, нет. Она любит мужчин и способна многое дать любому мужчине, который будет рядом с ней. Но лучше дайте ей самой отвечать на эти вопросы.

Playboy: Некоторые журналисты описывают вас настоящей стервой, которая любит бить по яйцам.

Morissette: Я читала подобные комментарии и они ко мне не относятся. Как только женщина начинает отстаивать свой права и хочет иметь равноправные взаимоотношения, ее автоматически начинают считать стервой. Вот этот самый двойной стандарт до сих пор существует в нашем обществе. Мужчины должны понять, что цена равноправных и открытых взаимоотношений - это желание слушать и понимать женщин, которые знают, чего хотят и уверены в себе и которые не хотят ложиться и просто позволять себя трахать.

Playboy: Итак, вы не беспокоитесь о своем имидже в этом смысле?

Morissette: О, я беспокоюсь, если люди воспринимают меня в негативном свете. Я не спрашиваю и не предлагаю в своей музыке ничего такого, что не является честным и настоящим. Я не думаю, что это агрессивно или является проявлением ненависти к мужчинам, если я скажу, что многие мужчины относятся к женщинам не так, как бы им следовало и что обоим полам надо учиться находить лучший способ сосуществования вместе. Это в идеале.

Playboy: Глен Баллард помог вам быть предельно честной в ваше работе и не бояться, что будут говорить о вашей сексуальности?

Morissette: Да, он показал мне, что нужно доверять своим чувствам. Но я не хочу, чтобы люди фокусировались только на сексуальной стороне альбома, потому, что это только одна часть того, о чем я рассказываю, как о трудном периоде в моей жизни. На самом деле, только в You Oughta Know есть сильная тема о сексуальности, потому, что я выплеснула огромное количество горечи, которая кипела внутри меня. Если что, это песня о том, как дать себе свободу и освободить все искусственно навязанные механизмы самоконтроля. Остальная часть альбома о нахождении себя и сопровождающем это вкусе свободы.

Playboy: Когда вы пели в Канаде, вы прошли через этап, где вы осветлили волосы, ходили в лосинах и немного оголяли грудь.

Morissette: [Качает головой] Когда мне было 16 или 17, я была под контролем того, что я делала, но я не переставала думать, зачем я это делаю. Теперь мне не нужен компромис между какой-либо частью себя или моего искусства, чтобы добиться успеха. Это дает мне огромную уверенность в том, что я на совесть поработала над чем-то очень глубокоим, очень личным и еще это окупается коммерчески. Я думаю, это не такой "тяжелый случай", как было раньше.

Playboy: Вы чувствуете себя в определенной степени оправданной?

Morissette: Да, в какой-то мере. Я знаю, что я теперь делаю: я делаю музыку, которая правдивая и идет из сердца. Если бы я этого не сделала, у меня не было бы контракта, не было бы видеоклипов, мой альбом не был бы номером один и у меня не хватило бы храбрости отправиться в тур. Я начинаю жить так, как мне нравится и все, что вошло в альбом помогло мне перепрыгнуть через стены, которые я выстроила вокруг себя.

Playboy: Как выдумаете, почему аудитория так интенсивно и с таким энтузиазмом отнеслась к вашему альбому?

Morissette: Я думаю, все эти годы в туре показали мне, что очень многие люди, особенно многие женщины чувствовали то же самое, о чем я говорю в своей музыке. Именно такую связь мечтает иметь каждый артист. Это то, для чего я живу.

Playboy: Как вам удалось удержаться по прессингом тура?

Morissette: Иногда это казалось кошмаром, потому, что раньше я никогда этого не делала и не была психологически готова ко всем этим переездам. Но контакт, который у меня был с толпами сделал это чем-то особенным, потому что именно в тот момент, весь труд, который я вложила в музыку, стал реальным. Это как то, что сейчас находится в лучшей двадцадке, очень сильно напоминает андеграунд лет пять назад. Я не придумала свой стиль, он всегда был здесь. Слова, которые я пою, кипели во мне еще когда мне было 10 лет.

Playboy: Как вы управились со внезапно обретенным богатством? Деньги так и сыпятся на ваш банковский счет?

Morissette: Сыпятся и сыпятся. [смеется] Мой менеджер смеется надо мной, потому что я все еще хожу по магазинам, как нищая. У меня была встреча с помощником, который показал мне кое-какие прогнозы на будущий год. Это должно было вскружить мне голову, но этого не случилось. Единственно, на что я потратила деньги, это дом в Лос-Анджелесе, который действительно исключительно просторный. Деньги меня не мотивируют. У меня нет желания покупать Феррари или яхты.

Playboy: На что было похоже общение с друзьями и другими музыкантами, которые знали вас до вашего внезапного успеха?

Morissette: Некоторые артисты, которых я знала, с большим трудом чувствуют радость за меня. Я могу понять это: многие на 20 лет старше меня и сильно стараются, а у них все еще ничего не получается. Я просто надеюсь, что никогда не забуду, как это - находиться в упадке и отчаянии.

Playboy: Вы обнаружили себя в качестве члена голливудской тусовки, которая ходит на премьеры, вечеринки и т.п.?

Morissette: Нет, нет , нет. Я ненавижу все это. Это ужасно искусственно и противно - оказаться вовлеченным в такой стиль жизни. Я сходила на несколько меропритий по вручению наград и это все. Я не могу представить чтобы я когда либо стала считать себя знаменитостью. в таком плане. Это не то, что мне нужно.

Playboy: Как ваша личная жизнь в последнее время?

Morissette: [смеется] Я видела кое-кого, кто мне действительно нравится. Но я все еще не знаю, насколько я готова для "больших" взаимоотношений. Сейчас я просто стараюсь сфокусироваться на удовольствии от взаимоуважения в отношениях. Не думаю, что скоро вы услышите еще одну "You Oughta Know". О боже, по крайней мере, я надеюсь!